Обычная воскресная служба Богу в необычном месте.

«Истинный храм Бога — это человек, наполненный любовью».
©Святитель Николай Сербский

 

В этот раз я почти не снимал службу в храме.

Я пытался уловить то, что не видно — но чувствуется.
Я снимал тишину между молитвами, касание рук, взгляды, устремлённые вверх. Снимал, так, чтобы люди не знали, что на них смотрят. Потому, что именно тогда человек становится собой. Настоящим. Не играющим, не позирующим — а живущим, чувствующим, надеющимся, несущим в себе свет или боль, а чаще — и то, и другое. Но я снимал также и просто портреты прихожан и тех, кто был гостем.
Мне хотелось показать атмосферу и настроение в храме Свято-Троицкого Ионинского монастыря, рассказать о месте в Киеве, которое давно называют источником духовной силы.
Каждый раз, когда я переводил аппарат — словно невидимая рука ставила людей в кадр.
Освещала сцену. распускала луч солнца, чтобы он встретился с огнём свечи,
а отражение — осветило лицо ребёнка или старика.
Это не моя работа. Это нечто большее. То, чего объяснить я не могу.

Девочка, играющаяся пламенем свечи, будто разговаривает с Ним.
Дети в углу рисуют небо и солнце. Они не мешают взрослым — они участвуют, просто по-другому. Они молятся своим способом — через цвет, через образ, через жизнь.

Очередь на исповедь…
Как очередь за хлебом в тяжёлые годы.
У каждого — своя рана, своя вина, своя немощь.
Но никто не уходит отвергнутым.
Потому что в этом храме нет безразличных.
Каждый человек здесь — как открытая книга.
И лица молящихся говорят больше, чем самые выверенные проповеди.
Юноша, впервые пришедший сам, не зная, где стоять.
Мать с младенцем.
Каждое лицо — отражение божественного света.
Каждый кадр — как молитва, остановленная на мгновение.

Солнечный свет входит в алтарную часть мягко, почти неслышно — и вдруг высвечивает лицо страждущего, так, будто сам Бог обратил на него внимание.
Пламя свечей колышется в такт дыханию храма. А святые иконы внимают голосам певчих

Написано уже много. О чудесах, об исцелениях, о старцах, о молитвах, о помощи. Всё это — правда. Но есть правда более тонкая, почти невидимая. Та, что прячется в жестах, в молчании, в тени лица, освещённого лампадой.
Но для меня любая церковь — это не стены, не золото куполов, не изящество росписей и даже не люди. Для меня церковь это тело Христово. Оно дышит, любит, страдает, прощает, надеется. Церковь — это те, кто стоят в полумраке и молятся не словами, а дыханием сердца.

В церковь идут, не только на праздник. Сюда приходят найти истину, обрести веру, получить тепло Божественной любви.
Церковь — это мы.
Собранные во имя Его.
Разные, грешные, слабыми голосами поющие «Господи, помилуй» —
но поющие вместе.

И вот что поразительно: когда люди молятся вместе, что-то меняется в пространстве.
Негативы — не только в сердцах, но и в воздухе — словно перетапливаются, как в горниле.
То, что было болью, — становится теплом. То, что было злобой — растворяется. То, что было страхом — обращается в доверие.

Это преображение не громкое.
Но оно видно.
Те, кто вошёл в храм согнутыми — улыбаясь выходят расправив плечи
Те, кто чувствовал себя одиноким — находят свою опору.

Я не знаю, как это работает. Я лишь видел, как любовь движется между людьми, почти незаметно, как воздух. Для меня все было важно. Всё, что происходило между людьми. И только одна мысль: не мешаю ли я кому то, все время била по голове. Я видел добросердечные улыбки и это обнадеживало.

Каждое лицо, что вы увидите на этих фотографиях, — это свидетельство. Не поза. Не декорация. Не образ. Это момент настоящего. Там нет идеальных ракурсов — но есть идеальные состояния: внимания, доверия, смирения, веры. В этих кадрах я не искал религиозности. Я искал человека, пришедшего к Богу — и нашедшего на этом пути других.
Я хочу, чтобы такими нас видели наши потомки, чтобы они чувствовали тоже самое, что чувствуем сегодня мы, но чтобы там, в далеком будущем не было войны, не было вражды, не было лжи и насилия. Чтобы там царствовали любовь друг к другу и сострадание.

Я люблю Ионинский и всех, кто здесь живет, служит, кто сюда приходит. В этом монастыре нет высоких слов, зато есть атмосфера, где не судят и не сравнивают, а принимают. Где и старики, и дети одинаково важны. Где никто не лишний. Где не важны регалии, статус, уровень образования. Где человек входит в храм — и его сразу становится больше, чем он был до этого. Не по весу, а по значимости. Где исцеляет не только молитва, но и тепло, и доброта, и простое принятие.

Я не знаю имён тех, кого снимал., не знаю как они живут, с какими проблемами они пришли сегодня в храм. Я не вмешивался в происходящее, лишь тихо наблюдал, как меняется свет, как лицо того или иного человека наполняется или освобождается, как оно становится светлее и добрее.

Это была моя молитва через объектив.
Это была моя благодарность  за все, что мне дал Бог, за молитвы Святого Ионы, за помощь окружающих людей. Без них, возможно меня уже не было бы на этом свете или жил бы по другому, погрязший в политике, грехах разврата, безразличии и алчности.

Я не знаю, какие сложатся впечатления тех, кто будет смотреть эти фото. Возможно, кто-то увидит просто лица. Кто-то — эмоции. Кто-то — подтверждение веры. Кто-то вообще начтем ругать. Но это уже история, которую не расскажешь словами.

 

«Где двое или трое собраны во имя Моё — там Я посреди них» (Мф. 18:20)
Слава Богу за все!